А. Хисамутдинов ¹
AЙРЕКС, АСПРЯЛ, г. Владивосток

Понятие постноменклатуры на российском Дальнем Востоке

    В советское время родились некоторые политические понятия, получившие международное значение. Среди них такие, как известные всему миру "номенклатура" и "перестройка". Как всякий термин "номенклатура", одна из идеологических реалий прошлого, нуждается в четком определении. Весьма лаконично и неопределенно было написано о ней в СССР. Понятие номенклатуры в словарях давалось в самом широком смысле. "Номенклатура,- трактовали термин философы,- сводка терминов названий основных понятий, употребляемых в какой-либо отрасли знаний. В основе любой правильно построенной номенклатуры всегда лежит определенная классификация"². Очевидно, что философы решили не касаться коммунистических понятий. Большая Советская энциклопедия также не относит понятие номенклатуры к политической сфере жизни, говоря о номенклатуре как о "системе абстрактных и условных символов, назначение которой давать максимально удобное с практической точки средство для обозначения предметов".³
    Более определенно, хотя и без особой политической окраски, сказано об этом термине в словаре С. И. Ожегова. "Номенклатурный работник, номенклатурные кадры,- пишет он,- это работники, персонально назначенные высшей инстанцией".⁴ Начало перестройки не изменило положения с определением термина номенклатуры. В Большом энциклопедическом словаре о понятии номенклатура говорится, что это "круг должностных лиц, назначенных или утвержденных кем-либо, относящихся к компетенции какого-либо вышестоящего органа".⁵ Даже Справочник коммуниста не дает подробного определения этого термина, который считался одной из важных идеологических реалий советской действительности.
    Этот краткий обзор словарей, изданных в СССР и в России, позволяет сделать вывод, что коммунистическая номенклатура в силу определенных причин так и не нашла своего конкретного определения в нашей стране. Другое дело - за границей. Там над этой темой трудилось немало советологов, пытаясь вникнуть в понятие советской номенклатуры и определить ее влияние на различные стороны жизни советского народа.⁶
    В иностранных словарях понятие Nomenklatura дается более четко. Вот как трактуют его американские справочники:
    - the Random House dictionary has these definitions: nomenclator (noun) - a person who assigns names, as in scientific classification; a classifier. nomenclature (noun) - a set or system of names or terms as those used in a particular science or art, by an individual or community.
    - the Modern Encyclopedia of Russian and Soviet History says: Nomenklatura. Perhaps best translated into English as "list of appointments", or simply as "jurisdiction". The name given the listing of important assignments within the Communist Party of the Soviet Union and the Soviet government which are subject to the approval and therefore the control of the higher officials of the Communist Party; hence, a slate of individuals deemed worthy of appointment to higher office, as perceived by the leaders of the Soviet political system.
    The term nomenklatura is applied both to the list of important positions to be filled within the USSR and also to the list of individuals favored to receive these assignments. The latter listing probably contains the names of about three-quarters of a million people. The nomenklatura is composed by the Party to identify those suited for responsible assignments within the Soviet bureaucracy and to maintain Party control of the staffing of key positions. This list records not only those to be considered for appointment to central Party and state institutions, but also those to be given posts in the bureaucracies of the republics, oblasts, and other levels of administration, the trade unions, the press and other media, the collective and state farms, industrial enterprises, economic and professional organizations and other national offices.
    The nomenklatura also contains a listing of other higher appointments that can be made only after consultation with officials of the Communist Party. The Party members who hold these assignments frequently are referred to as the *nomenklatura rabotniki* (literally, workers from the list of appointments).
    В недавнем прошлом советская власть олицетворялась диктатурой коммунистической номенклатуры, пронизывающей СССР сверху донизу. Ее нужно разделить на две части: государственная и партийная номенклатуры, которые настолько переплелись друг с другом, что порой невозможно точно определить границы каждой. Часто руководитель производства становился секретарем райкома, и наоборот, инструктор крайкома мог возглавить не только крупное предприятие, но и стать одним из начальников какой-либо силовой структуры, допустим регионального управления госбезопасности. О партийной номенклатуре знали все, войти в ее число считалась не просто престижно, но и выгодно: во всяком случае, те, кто принадлежал к партийной верхушке, до конца обеспечивали свою жизнь. Безусловно, что партийная номенклатура стояла выше государственной.
    Казалось бы, что с распадом СССР и коммунистической системы понятие номенклатуры должно было бы уйти в забытье. Действительно, сейчас редко приходится слышать этот термин, но в то же время суть этого явления не исчезла. Гибко трансформировавшись, оно стало стержнем и современного государственного аппарата. В настоящем докладе, не претендующем на исчерпывающую классификацию, делается попытка рассмотреть деятельность бывшей партийной и государственной номенклатуры на Российском Дальнем Востоке, которая имеет свои региональные аспекты. В его основу также положены и опросы ряда представителей дальневосточной номенклатуры.
    Развитие некоторых понятий следует рассматривать в их историческом развитии. Безусловно, что номенклатура как часть монархистско-государственной структуры всегда существовала на русском Дальнем Востоке. Несмотря на огромные дальневосточные территории и их естественные богатства, этот регион всегда был дотационным. Развитие экономики было возможным только благодаря государственным средствам. В основном деньги тратились на оборону и поддержание военного влияния России на Дальнем Востоке и Тихом океане.
    Власть на Российском Дальнем Востоке до 1917 года осуществлялась государственной системой, во главе которой стояли генерал-губернаторы Восточной Сибири, а затем генерал-губернаторы Приамурского края. Это можно рассматривать как пример жесткой государственной номенклатуры сверху донизу. Правда, при этом проглядывала тенденция к внеслужебным связям, которая в советское время в народе стала называться "блатом". Одним из примеров подобного внеслужебного покровительства являются так называемые "Амурские обеды".
    Тогда все высокие должностные лица, когда-либо служившие или по делам коммерции часто посещавшие Дальний Восток, называли себя "амурцами". Выходя в отставку, "государственная номенклатура" возвращалась в европейскую часть России, в основном в столицу империи Санкт-Петербург. В 1861 году амурцы решили отметить торжественным обедом отставку тогдашнего генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева-Амурского, известного тем, что он присоединил к России Приамурский и Приморский края. С этого обеда и началась традиция регулярных встреч, получившая название "Амурских обедов", которая впоследствии расширилась, объединив и другие группы людей. Неформальные встречи под названием "Пекинские обеды", например, собирали чиновников, имевших отношение к заключению Пекинского договора (1860), по которому отошли к России Приамурье и Приморье.⁷
    На подобных встречах амурцы не только предавались воспоминаниям, но и читали доклады, собирали пожертвования, обсуждали последние назначения. Судя по многочисленным документам, номенклатура тех лет внимательно следила за развитием дальневосточного края. Эти неформальные встречи закончились в 1917 году. В том же году прекратила существование и номенклатура царской России, освободив место для новых, теперь уже коммунистических выдвиженцев.
    Рассматривая историю коммунистической власти на Дальнем Востоке, оставившую память о себе в лице деятелей государственно-политической номенклатуры, получивших в силу своих должностей лидирующее положение в обществе, можно обратить внимание на некоторые закономерности, которые проявились в прошлом, видны в настоящее время и будут характерны для ближайшего будущего.
    После прекращения существования известной Дальневосточной республики (ДВР), основанной в годы гражданской войны как буферное государство, советская власть оформила дальневосточные территории как Дальневосточный край, который существовал c 1926 по 1938 год. Первые секретари Далькрайкома ВКП (б) (Я. Б. Гамарник, И. М. Варейкис и др.) наглядно продемонстрировали структуру власти номенклатуры на местах. Тогда лидеры компартии приезжали на Дальний Восток уже со своим штатом, в состав которого входили проверенные сотрудники, на которых можно было положиться при изменении политики в регионе. Нечто подобное можно видеть и в современных мафиозных группировках, когда место в иерархии занимают новые лица. В 30-е годы своим постановлением И. В. Сталин положил конец подобной практике и запретил лидерам партии переезжать на новое место работы вместе со своим ближайшим окружением, хотя при репрессиях старая система была как нельзя более кстати: уничтожение шло как бы с вершины номенклатуры, и с арестом первого секретаря уничтожались все члены райкомов или обкомов партии. Уже тогда отличительной чертой государственного чиновника любого ранга стало обязательное членство в партии. Не зря позднее партбилет получил в народе меткое название "хлебной карточки".
    Кстати, сам аппарат репрессий в лице НКВД-ОГПУ также использовал систему номенклатуры. Полномочный представитель НКВД по Дальневосточному краю, который совмещал эту должность с постом начальника Особого отдела НКВД Особой Краснознаменной Дальневосточной Армии, Генрих Самойлович Люшков приехал из Москвы в Хабаровск со своим штабом, который сразу же занял руководящие места.
    Современные американские историки внимательно исследуют этот факт дальневосточной истории. Профессор Гавайского университета John Stephan выдвинул теорию так называемой "Дальневосточной когорты". Согласно этой теории, известные деятели гражданской войны стали использовать на руководящих постах своих бывших сослуживцев. Так, бывший военный министр ДВР, а затем и командующий Народно-революционной армией В. Блюхер выдвинул свою собственную номенклатуру сподвижников, с которыми он служил на Дальнем Востоке. "The team,- пишет Stephan,- that Gamarnik had led during 1923–1928 was ‘reinherited’ by Blucher, who returned to the Far East in 1929. By fostering a cohort held together by common civil war experiences, personal friendships, and shared views on regional development, Gamarnik and Blucher prepared the foundations for an autonomous power base on the Pacific".⁸
    Развитие дальневосточной номенклатуры в пост-сталинское время позволяет проследить процессы, начатые в первые годы советской власти. Во время руководства Н. Хрущева произошло не только дальнейшее развитие понятие номенклатуры, но и официальное утверждение нормативных документов по ней. Понятия "дальневосточник" и "дальневосточный характер", появившиеся впервые еще в 30-е годы, в 1960–1970 годы благодаря журналистам и писателям получили широкое распространение. И в дальневосточной номенклатуре, в свою очередь, появились некоторые региональные черты. Большинство партийных и советских лидеров считало Дальний Восток стартовой площадкой для дальнейшей карьеры. Мало кто из крупных руководителей встречал пенсионный возраст в этом регионе. Как правило, Москва предлагала им соответствующие положению посты в западной части страны или за рубежом задолго до этого. Кстати, уходя в отставку или на повышение, партийная номенклатура Дальнего Востока не теряла связи друг с другом. Практика переезда высших чиновников на новое место службы со своим аппаратом повторялась. Известны случаи, когда бывший партийный лидер, обосновавшись в столице, перетягивал туда и некоторых, наиболее преданных ему сослуживцев. Когда В. В. Ломакин, например, был назначен на должность полномочного посла СССР в Чехословакии, он предложил своим сподвижникам уехать в Прагу. В 70-е годы в среде бывшей дальневосточной номенклатуры существовала и традиция приезжать во Владивосток или в Хабаровск на крупные советские праздники, особенно на годовщину революции 7 ноября, тем более, что это время на Дальнем Востоке известно ходом красной рыбы.
    В те годы слово "номенклатура" все более приобретало смысл политического термина, который подразумевал, что органы КПСС осуществляют через кадры не только политический контроль, но и государственный надзор. В очерках по истории российского Дальнего Востока мне приходилось рассматривать роль партийно-государственной номенклатуры на местах. "The system,- отмечено в моей книге,- by which appointments to specific posts in government were made by organs of the Communist Party. The state and Party nomenklatura or bureaucracy, in the Far East has three levels: first, gorodskaia [cities] or raionnaia [local districts]; second, kraevaia [regional] or oblastnaia [district]; and third, Rossiiskaia [Russian]. This system has strong vertical connections. Changes in a post are decided only at the highest level. After the summer of 1991, when the Communist Party fell from power, then all nomenklatura became only statewide. The names may have changed, but this group forms the largest body of state workers. The benefits enjoyed by the nomenklatura, the political-economic leadership, have continued and even have expanded. In the past the nomenklatura, who held government positions, and who were given dachas as a function of being state officials, were obliged to give them up after they left office. Today, they can keep them as private property".⁹
    Во время перестройки положение с номенклатурой существенно не изменилось, хотя и приобрело новые очертания. Уже на начальном этапе перестройки, с 1991 года, партия стала устраивать своих функционеров на соответствующие должности в государственном аппарате. Тогда же получили большую практику выборы руководителей предприятий и организаций трудовыми коллективами, и вскоре многие руководящие места оказались занятыми инструкторами партийных комитетов различных уровней: от краевого и областного до районного. Хотя формально решающий голос при таких выборах оставался за коллективом, мало кто в те годы мог противостоять рекомендациям, другими словами давлению, руководителей региона. В большей степени подобная практика относится к профсоюзам, банковской системе и другим финансовым структурам, связанным с государственной монополией.
    На первоначальном этапе перестройки и экономической реформы партийная номенклатура стала прибирать к рукам - и не без успеха - внеэкономические связи. Во главе первых на Дальнем Востоке совместных предприятий встали бывшие секретари и инструкторы комитетов КПСС. Особенно ярко лидирующая роль пост-советской номенклатуры проявилась при первоначальном накоплении капитала. Через "своих людей" устраивались не только поездки за подержанными японскими автомобилями, весьма дешевыми по сравнению с отечественными, но и начал функционировать автомобильный рынок, при котором получались сверхприбыли. Именно тогда было заложено финансовое благополучие многих компаний под руководством постноменклатуры. Чуть позже произошла и номенклатурная приватизация, благодаря которой руководители бывших советских предприятий получили их в бесконтрольное управление.
    Трудно найти примеры того, чтобы бывшие номенклатурные работники в новое время остались без портфеля. Они становились во главе крупных общественных организаций, поддерживаемых властями, возглавляли различные благотворительные фонды и комитеты. Бывший инструктор крайкома КПСС Хабаровского края А. И. Букреев стал, например, директором Дальневосточной государственной библиотеки, а секретарь Владивостокского горкома КПСС В. В. Брежнев возглавил Приморскую торгово-промышленную палату. Для партийных функционеров находилось теплое местечко и в новых управленческих структурах, таких, как краевые или областные администрации. При этом надо отдать должное многим номенклатурным работникам пост-советского периода: благодаря умению говорить, убеждать и добиваться цели они гораздо легче вписались в новую общественно-политическую обстановку, чем остальная часть населения.
    Постноменклатуру можно разделить на две части: 1) так называемая экономическая постноменклатура, в основном занятая в бизнесе и госструктурах; 2) идеологическая постноменклатура. Такое деление весьма условно, так как деятели этих двух сфер постоянно меняются.
    В политической жизни в среде постноменклатуры наметилось размежевание. Часть ее активно приспосабливается к правящему режиму и новой номенклатуре, а другая часть, напротив, входит в оппозицию к ним. Анализ московского путча 1991 года позволил по-новому взглянуть и на новых лидеров дальневосточного региона. Почти все руководители выступили с поддержкой путчистов.
    В настоящее время положение в структуре власти на местах схоже с ситуацией начала 30-х годов. Дальневосточные губернаторы стали широко использовать в своем аппарате подчиненных с бывшего места работы. Глава администрации, а ныне губернатор Приморского края Е. И. Наздратенко, бывший руководитель горно-рудной артели из Дальнегорска, предоставил несколько руководящих должностей в краевом аппарате бывшим горнякам, нимало не смущаясь того, что их образование и опыт работы совершенно не соответствуют новой сфере деятельности. Местные руководители создают собственную "когорту", с помощью которой можно не только управлять территорией, но и удержаться на своем месте даже в случае нежелательного решения центра.
    Постноменклатура держит в своих руках власть не только над многими крупными финансовыми структурами, но и над культурой и средствами массовой информации. В основном ими руководят деятели бывшей коммунистической номенклатуры. Начальники или инструкторы отделов культуры стали главами региональных управлений по культуре. Они активно утверждают авторитарную власть даже в идеологии. Для примера можно взять деятельность главного редактора и президента компании "Владивосток - новости" В. Бакшина. В свое время он был руководителем сектора печати крайкома партии и стал редактором газеты в то время, когда руководство крайкома, понимая, что нужно не только упрочить, но и поменять идеологические методы, решили использовать волну интереса к прессе. Средства на создание газеты "Владивосток" были взяты не из партийной кассы, а от руководителей нескольких крупнейших предприятий Дальнего Востока, которые "по совету" партийных лидеров выделили газете нужные суммы. Теперь эта газета является самой крупной на российском Дальнем Востоке, а ее руководитель стал по совместительству деканом факультета журналистики ДВГУ.
    В свое время крупнейшим издательским комплексом на Дальнем Востоке было издательство "Красное знамя". После падения коммунистической власти его руководитель Бондаренко только поменял свою вывеску на "Дальпресс", сохранив свои бывшие политические пристрастия. В истории с "Дальпрессом" можно обнаружить и любопытный факт того, как приспособившаяся к новым условиям постноменклатура не забывает и своих близких. В годы перестройки во Владивостоке было основано частное издательство "Уссури", которое возглавила жена Бондаренко. Надо ли сомневаться в том, что всю свою продукцию "Уссури" печатает в "Дальпрессе" и пользуется доверием и благорасположением губернатора Приморья Е. И. Наздратенко.
    Не являются исключением и региональные комитеты, ныне компании, по радиовещанию и телевидению, где повсеместно руководство осуществляют деятели постноменклатуры. Хотя формально они подчиняются федеральной власти, от которой получают средства на свою деятельность, руководство региональных комитетов поддерживает местную власть, не допуская критических замечаний или выступлений. Если же журналисты проявляют независимое суждение или приоткрывают завесу над преступными действиями властей, то это не проходит бесследно для них.
    Весьма характерным для постноменклатуры является пренебрежительное отношение не только к закону, но и к реалиям внешней политики, что наглядно видно на примере территориального вопроса с Японией и Китаем. Используя националистические настроения местного населения, постноменклатура хорошо использует политические разногласия Москвы с соседними странами и пытается с помощью этого укрепить свои позиции.
    Как и вся Россия, Дальний Восток является многонациональным регионом, хотя здесь нет крупных территориальных образований по национальному признаку. В Еврейской области, образованной в сталинские времена, еврейское население вовсе не является преобладающим и в процентном отношении евреев там не больше, чем в других регионах. Чукотский и Корякский национальные округа также не играют большого политического значения в регионе, так как представителей малых народностей осталось совсем мало. Исключением является лишь Республика Саха (Якутия), которую некоторые экономогеографы и этнографы не относят к Дальнему Востоку. В то же время на примере Якутии можно наглядно убедиться в национальном привкусе власти, когда более или менее важные места в эшелонах власти занимаются по национальному признаку. Здесь лояльность к центру можно охарактеризовать как положение всесильных ханов и их сателлитов.
    В отношении новой постноменклатуры к центру и президенту России Б. Н. Ельцину четко проглядываются две основные тенденции: верноподданническая и анархистская. Многое решается по принципу: "Москва далеко, а наши проблемы всегда при нас". Если на словах местная власть и поддерживает центральную, то при первом же удобном случае она сделает ставку на сильную личность. Существует большая вероятность того, что в качестве сильной личности многие выберут А. Лебедя. К примеру, если "анархист" Наздратенко выступает против диктата Москвы (но не Ельцина), то его заместитель в средствах массовой информации выставил себя активным деятелем окружения генерала Лебедя.
    В случае выдвижения кандидатуры Б. Н. Ельцина на новые президентские выборы в основном дальневосточные губернаторы поддержат его кандидатуру, но это совсем не означает, что местное население будет следовать их указаниям. Процессы так называемой перестройки наглядно видны и на примерах высшей региональной школы. Профессорско-преподавательский состав бывших кафедр истории КПСС и марксистско-ленинской философии переключился на преподавание отечественной истории или философии, сохраняя при этом все прежние научные методы и приемы. Небольшая часть бывшей дальневосточной коммунистической науки перешла на позиции нео-большевизма и выступила с критикой "предательства" прежней номенклатуры. "Теперь боярская номенклатура,- пишет научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока,- зависит исключительно от самой себя, устроив из управляемого ею государства ничем не ограниченную кормушку для "своих" - себя, своих родственников и близких, приближенных и слуг, просто "хороших знакомых". [...] Боярская номенклатура сменила только вывеску - "социализм" на "капитализм", оставшись сама собой, перекрасившись и пересев из кресел партийных чиновников в несравненно более высокооплачиваемые руководящие кресла "новых коммерческих структур" (СП, банков, бирж, "кооперативов"). При этом бывшие коммунистические бояре окончательно отреклись от народа, предав его и развалив государство, которое в целом было ориентировано на нужды народа".¹⁰
    Конечно, из обихода исчезли ортодоксальные штампы, но мода на диссертации среди власть имущих не прошла. Губернатор Хабаровского края Ишаев стал кандидатом экономических наук. Такую же степень получил бывший мэр Владивостока, а ныне первый вице-губернатор Приморского края Толстошеин. Оба, не являясь экономистами, взяли за основу своих диссертаций анализ экономического развития своих регионов.
    При этом госсистема на Дальнем Востоке продолжает создавать новую номенклатуру, которая теперь называется Реестром государственных служащих. Этот документ утвержден повсеместно во всех регионах. Помещения бывших институтов марксизма-ленинизма во многих регионах заняты институтами повышения квалификации управленческих кадров.
    Каковы же тенденции развития постноменклатуры на российском Дальнем Востоке? Безусловно, что бывшие партаппаратчики будут влиять не только на экономическое развитие края, но и на политическое положение региона. На место устаревшей постноменклатуры будет приходить "молодежь" уровня бывших сотрудников крайкомов ВЛКСМ. Уже сейчас в депутатском корпусе можно видеть немало бывших деятелей комсомола или бывших инструкторов крайкомов партии. В частности, министром транспорта правительства Кириенко стал Франк, бывший секретарь комитета комсомола Дальневосточного высшего морского училища (ныне Дальневосточная морская академия).
    Политическая ситуация на Российском Дальнем Востоке особо не отличается от других регионов. В то же время она совсем не похожа на московскую. Также и региональная постноменклатура отличается от столичной. Имея огромный опыт в управлении, умело используя политические лозунги, деятели постноменклатуры будут и в дальнейшем играть большую роль в обществе.
    Безусловно, деятельность постноменклатуры влияет на политическую активность населения, которая приучена прошлым режимом к пассивности и не принимает активного участия в политической жизни региона. Здесь идеологическая часть постноменклатуры постарается взять реванш. Большая часть избирателей верят лозунгам и словам. Это стало одной из причин того, что много голосов на выборах получают деятели от ЛДПР или Компартии. Региональная постноменклатура постарается также использовать противоречия между регионами и центром. Если раньше существовали какие-то политические штампы в идеологии, то теперь на местах все размыто. Можно предполагать, что с приходом "сильной руки" или диктатуры постноменклатура ее поддержит и займет благодаря этому еще более выгодные места.
    При этом надо отметить, что часть правящей бюрократии, в основном занятой в экономике, будет стареть, так как не существует нормативных или других документов по уходу на пенсию. Вероятнее всего, если не произойдет еще каких-либо коренных изменений в государстве, этот процесс может продлиться около 30–40 лет. К этому времени могут произойти и коренные изменения в управлении государством и экономикой.

1Хисамутдинов Амир Александрович — историк, старший преподаватель Владивостокского государственного университета экономики и сервиса.
² Философская энциклопедия. М., 1967. Т. 4. С. 90.
³ Большая Советская энциклопедия. 3-е изд. М., 1974. Т. 18.
⁴ Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1991. С. 418.
⁵ Большой энциклопедический словарь. М., 1991. Т. 2. С. 4.
⁶ Bibliography: Merle Fainsod. Smolensk under the Soviet Rule (Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 1958. x, 484 p.) This book uses documents from the captured archives of the Communist Party organization of Smolensk to provide an analysis of the system of nomenklatura. Mikhail Voslenskii. Nomenklatura: the Soviet Ruling Class (Garden City, NY: Doubleday, 1984. xvii, 455 p.)
⁷ Хисамутдинов А. Амурские обеды // Terra Incognita или хроника путешествий по Приморью и Дальнему Востоку.— Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1989. С. 208–212.
⁸ Stephan John J. The Far Eastern Cohort // Stephan John J. The Russian Far East:
A History. Stanford University Press, 1994. P. 179.
⁹ Khisamutdinov A. Russian Far East: Historical essays.— Honolulu, 1993. P. 155–156.
¹⁰Ткаченко Б. И. Политика и экономика в России в переходный период (1985–1994 гг.).— Владивосток: Дальнаука, 1995. С. 40–41.