Валентин Бажанов

In the Space but not in the Time
Valentin Bazhavov. Prof., Ulyanovsk State University

В ПРОСТРАНСТВЕ, НО НЕ ВО ВРЕМЕНИ

    Когда я впервые оказался в США, мне удалось посмотреть изрядную долю Новой Англии и северной части Среднего Запада. В другой приезд к этим регионам добавилось Тихоокеанское побережье и южная часть Среднего Запада. Невольно у меня складывалось впечатление, что американцы живут, так сказать, в пространстве, но не вполне во времени. Конечно, обилие и богатство жизни в США заставляет предположить, что там есть все, в том числе и люди, которые живут больше во времени, нежели в пространстве. Однако общий строй жизни американцев, как мне показалось, можно все же описать именно той формулой, что вынесена в заголовок. Вряд ли эта формула может быть рационально обоснована; она результат моего сугубо личного восприятия, но некоторые аргументы в пользу ее справедливости я все-таки попытаюсь привести. Для этогопоначалу одно общее соображение, а после несколько отдельных эпизодов, которые сохранились в моем восприятии Америки.
    Всюду в СШАи в больших городах, и в тихих, будто дремлющих малочисленных населенных пунктахмне бросалось в глаза стремление американцев перестроить все стороны жизни на современный манер. Это касается организации всего социального пространстваархитектуры и планировки больших и малых городов, собственного жилица, стиля академической жизни, выбора автомашины и т.п. Почему, неоднократно я задавал себе вопросы, почему американцы предпочитают цитировать работы, вышедшие в самое последнее время (и в СШАэто легко объяснимо ощущением самодостаточности американцев), забывая (или намеренно игнорируя?), как мне казалось, лучшие по качеству работы, появившиеся, скажем, десятилетие или более того назад? Почему даже американские музеи, повествующие о прошлом страны (например, освоении дикого Запада), выглядяти снаружи (что не так удивительно), и внутривполне современно? Почему нет старых, сохранивших пыль столетий, обветшалых или покосившихся зданий? Даже старые, казалось бы, здания постоянно облагораживаются и внешне обновляются? Все это не могло не вызвать ощущения, что американцы ведут борьбу с действием времени и предпочитают ему пространство, во многом замкнутое, впрочем, границами страны, а в некоторых случаях штата или даже графства (county). Речь идет о своего рода америкоцентризме, когда внеамериканская ойкумена большей частью находится вне внимания и поля зрения рядового американца. Чтобы узнать, что творится в мире, надо смотреть специальные передачи новостей; в обычных передачах новости ограничиваются лишь американской метрополией. Американское пространство оказывается как бы самодовлеющим над всем остальным миром, который выносится за скобки как бесконечная малая неизвестно какого порядка величина.
    Американцы, особенно в глубокой провинции, исключительно приветливы и доброжелательны, причем вовсе не только к иностранцам, а ко всем, с кем им приходится общаться. Мои коллеги проявляли массу внимания и готовности помочь. Действительно, общение с ними было приятным и очень полезным с профессиональной точки зрения. Они научили меня многому, и я часто вспоминаю их самым добрым словом. Характер наших отношений был таков, что, казалось бы, они должны быть весьма продолжительны; это сотрудничество надолго, предполагал и я. Но нет. Через какое-то время переписка стала слабеть, а потом и вовсе прекратилась. Разве что с Рождеством кто-то поздравит (в ответ на мое поздравление). Когда доминирует установка на покорение и завоевание новых пространств (включая пространства мысли, действия, общения), то нет ни необходимости, ни, возможно, желания обращаться к прошедшему времени.

Такси

    Иногда я сталкивался с совершенно парадоксальным на мой взгляд поведением американцев. Живя в Лоуренсе, маленьком университетском городке Канзаса, довольно далеко от кампуса, я предпочитал по российской привычке возвращаться домой пешком. Часто кто-то из проезжающих мимо водителей останавливался, участливо интересовался, все ли у меня в порядке и не надо ли меня подвезти. Я вежливо благодарил и продолжал свой путь. Однако как-то, находясь далеко от дома, куда не шло никакого транспорта, я почувствовал себя плохо. Попытался было спросить многочисленных посетителей соседнего супермаркета, не едут ли они в сторону моего дома и не могли бы они захватить меня... В ответ на меня смотрели так недоуменно, что я счел за лучшее оставить эти попытки.
    Поэтому я решил узнать у служащих супермаркета, как удобнее добраться до места, где я жил. Никакого участия, подозрительные взгляды, жесты, дающие понять, что им мешают работать... Наконец, кто-то из администрации посоветовал вызвать такси (я никогда не видел в этом маленьком городке характерно окрашенных в желтый цвет такси и даже не подозревал об их существовании!). Телефон мне предложен не был, звонить пришлось из автомата, причем поначалу в справочную. Такси вскоре прибыло, и я добрался на нем до дома. Но для меня так и осталось загадкой, куда девалась обычная американская предупредительность и любезность?
    Здесь ничего не хочу сказать обидногохочется сравнить американскую манеру поведения с поведением кошки: если последнюю попытаться взять на руки, то, скорее всего, она будет недовольна и убежит. Но если на нее не обращать внимания, то сама придет и приласкается. Как известно, кошка обычно привыкает почти исключительно к месту (т. е. пространству), но не к хозяину (символизирующему время).

Дантист

    Мое недомогание было вызвано простудой: когда температура воздуха 35-40⁰С, то визит в любой магазин, где работает на всю мощность кондиционер и температура держится на уровне 15-20⁰С, грозит простудой. И я в конце концов простудил зуб. Это случилось как раз накануне краткой поездки в Сан-Франциско. Дантист, к которому я обратился за помощью (по страховке), сказал, что ему нужно два часа для лечения, записал меня на день после возвращения и выписал таблетки, которые мне предстояло принимать ближайшие дни. Одно лекарство было болеутоляющим, другоелошадиная (как я понял, увы, позже) доза антибиотика. Через пару дней зуб прошел, но зато я ничего не мог взять в рот из съестногоантибиотик уничтожил всю кишечно-желудочную флору.
    На приема у дантиста, я сказал ему, что зуб уже не болит, но живот полностью отказал. Его реакция была спокойной: Это нормально. Зуб Ваш сейчас починим. Зуб действительно был сделан замечательно. Однако полагаю, что в России дантист просто вскрыл бы его (еще до поездки), не назначая антибиотиков, а потом, не торопясь, починил. Мне же пришлось довольно долго залечивать последствия приема антибиотика.

Завтрак в провинции

    Однажды я очень рано утром в субботу приехал в один маленький городок (штат Миссури) и решил, что пребывание в нем следовало бы начать с завтрака. Улицы были еще пустынны, но мне удалось найти работающее в такую рань кафе, возможно, единственное в этом захолустье. Когда я зашел в него, то обомлел. Кафе было очень просторным, и оно было буквально забито людьми. С трудом удалось найти свободный столик. Это в 7.30-то утра! Я поинтересовался у официантки, миловидной девушки, кто эти люди. Она, не скрывая удивления, ответила, что это жители города, которые пришли в свой уикенд отзавтракать, дабы не обременять себя домашними хлопотами.
    Завтракали жители городка основательно, не спеша. Делая многое на ходу, из машины (покупая, оплачивая, отправляя письма и т.п.) в будние дни, деловая Америка может позволить себе в уикенд расслабиться и насладиться неторопливым семейным завтраком и обстоятельным разговором за чашкой утреннего кофе.

Пицца

    Вскоре после приезда в США мы с русским коллегой пошли в пиццерию. Заказали разные пиццы. Ему принесли пиццу невероятных размеров. Через минуту-другуюмне еще большей площади. Столько осилить за один присест было немыслимо, и я, не особенно рассчитывая на удачу, попросил коробки для того, чтобы забрать излишки с собой. Моя просьба была воспринята естественно, были принесены коробки, куда и поместились остатки пиццы.
    Этой пиццы мне потом хватило еще на несколько дней, я питался ею вечерами, и она все не кончалась. Как-то поздно вечером я вернулся домой, рассчитывая докончить злосчастную пиццу. Но не тут-то было. Она куда-то делась! После некоторых поисков, я догадался, что ее выбросила добросовестная уборщица, которая едва ли не ежедневно смахивала пыль у меня в комнате. Иногда после возвращения вечером я находил на столе записку Have an Alice day. Оставалось только поблагодарить Alice за заботу о моем здоровье; питаться уже порядком надоевшей и зачерствевшей пиццой действительно было рискованно.
    Впрочем, я благодарен не только Alice, но и всем американцам, существенно обогатившим мое представление о жизни, о достоинстве человека, о пространстве и времени.